Дневник Есени

В то лето мы бежали от московского смога. В буквальном смысле. Запихали старенькую маму и детей-подростков в машину. И рванули по Минке. Пунктом назначения была милая усадьба в Белоруссии, где мы должны были переждать подмосковные пожары. Одним днем доехать не получилось. И мы остановились на ночлег в Славгороде. С учетом того, что мама — это моя сурового нрава женщина, важная персона и все такое, хотя и не без чувства юмора, утро обещало быть добрым и впечатляющим.

— Вы спали вообще-то? Я думала, к вам идти. Но так прикинула, а что вы сделаете. Ничего тут не сделаешь. И вот какая же здесь вонь, какая вонь. Жара… Духота… Я сначала закимарила, а потом проснулась. И тут такое началось. Вы-то как?
— Да, у нас вроде…
— Нет, ну вы представляете. Молодёжь. Они что ли все обкуренные. Или как? Или уколотые? Упоротые? А где их родители? Нет, ну куда родители смотрят? Всю ночь ведь орали. И вот песню крутили одну и ту же целый час. Нет, ну вы послушайте!
Мама выглядела довольно бодро. Рассказывала подробно и со смаком.
— Песня такая. Припев, то есть. Парень повторяет речитативом одни и те же слова. Олеся даст. Олеся даст. Олеся даст. Олеся ДАСТ!!! И с такой уверенностью повторяет. И с волнением тоже. Олеся даст! Олеся даст! Олеся даст! И понятно, что у него с этой Олесей всё непросто. Не всё так просто, я бы сказала. И он к ней относится, понимаете. А не как-то там легко. И в то же время он понимает, что всё наладится в их жизни. Они будут вместе. И всё будет хорошо! Олеся даст! Олеся даст! Олеся даст! ОЛЕСЯ ДАААСТ! И так раз двадцать. Не ну таким твёрдым голосом, в котором надежда, понимаете… Олеся даст! И все, главное, подпевают, пацаны. И ещё так раз двадцать, уверенно так, радостно звучит эта фраза.. И тут вдруг такой тоненький женский голос, так покорно и, я бы сказала, жизнеутверждающе… Кооонечно дааам. Вы поняли, да? КОНЕЧНО ДАМ!

Мы сидели в гостиничном холле. И мы уже не сидели, а лежали. Мама жгла.
— И вот я думаю, ну спать-то невозможно. Лучше курнуть. Ну стою такая, курю в окно. А они на машинах туда, на машинах сюда. Одни приезжают, другие уезжают. И так всё с визгом тормозов. Круто, да.

Тут из нумера вышел какой-то дядька. И маман отвлеклась.
— Мущщина! Вы как вообще, спали сегодня? И что так, каждый день? А где их родители? Не знаете? А гостиница какая жуткая! Вы считаете, это нормально?
— Ну, знаете, это ещё хорошая гостиница, здесь хоть сервис хороший.
— Сервис? Какой сервис? Где сервис? Не видела ни одного сервиса!

Мы с детьми хохотали. Муж же мой крепился, готовясь к еще более важным заявлениям. Я вытирала слезы.
А мама продолжила.
— Сначала всё было довольно мирно. Ну песни там, орево, кто на мотоциклах, кто на авто… А ещё говорят, бедные они, белорусы… А как на машинах гонять, ночью? А? Так вот. Вдруг кто-то из пацанов сказал, что Настя – проститутка! Тут такое началось… Отвечает ли он за базар, или нет. И целая дискуссия. Одни говорят, что она не проститутка. Другие подтверждают, проститутка и ещё какая. Потом начали искать, кто первый это сказал. Некоторое время разбирались, кто. Кому-то пришлось оправдываться, что не он. И ещё кому-то, что не он. И все такие с мобильниками, звонят друг другу. Решают вопросы. Как с крутых переговоров. Тут кто-то выдвинул идею: «Ну и что. Подумаешь, проститутка. Вот и Маша – проститутка. И Лена — проститутка. Да и что уж там скрывать, и Оля — проститутка. И Даша.» Ну и так далее. Олесю только забыли. Кстати!

— Да уж!

— Но какому-то парню всё равно было обидно. За Настю или за себя, я не поняла. И он сказал, что позвонит папе. Приехал папа, такой серьёзный мущщина, с животом и тоже мобильным телефоном. Поговорили. Уехал. Два раза милиция приезжала. Руки друг другу жали. И тоже уезжали.
— Ты всю ночь что ли не спала?

— Какой сон! Потом всё-таки решили Вовчика побить. Настя кричала «Вовчика не трожь!». Но ему хорошо надавали по носу и куда-то увезли.
— Мам, ну ты прямо, как в реалити-шоу побывала.
— И не говорите… Олеся даст! Олеся даст! Олеся даст! Олеся даст! Олеся даст! Олеся даст!… Коооонечно дааам. Тооооненько так.

В приподнятом настроении мы отправились далее в сторону Гомеля. Мама даже сказала, что после такой ночи, она ко всему готова. К жизни в картонном домике, удобствам на улице и прочее. Обманула, конечно.